Сталь и камень - Санчес Сильвана Дж.

Жгучее ощущение страха и абсолютного отчаяния заглушили мои крики о пощаде, и я упала на землю в полном изнеможении. Но даже тогда я не позволила себе смириться с неизбежностью.

Тихая мелодия внезапно ворвалась в серость моей тюрьмы. Через несколько мгновений вспышки синего, зеленого и желтого света заплясали по стенам камеры, и магические огни взорвались в вечернем небе.

«Боги всегда найдут повод для праздника», – подумала я, и все внутри меня сжалось.

Ослепительные вспышки света смягчили гнетущую атмосферу, разливаясь по воздуху, ощущаясь на коже, словно нежное прикосновение. Тогда-то я и увидела: чернильные лозы, которые совсем недавно ползли вверх по плечу и скользили вниз по руке, теперь словно застыли, как будто наконец-то насытились мной. От облегчения я задрожала, хотя и не знала, что это – предупреждение или благой знак.

Я потеряла счет дням с тех пор, как мой тюремщик был здесь в последний раз. Он оставил мне скудную провизию – объедки и капли воды: ровно столько, чтобы поддерживать во мне жизнь, но недостаточно, чтобы утолить мой голод. Его присутствие ощущалось в каждом уголке камеры, насмешливый шепот разносился в воздухе навязчивым эхом. Пустые обещания даров и страшные угрозы, если я откажусь, звучали в моем сознании, стирая грань между страхом и желанием.

Вдруг моих ушей достиг отдаленный гул, и я насторожилась. Звук становился все громче, пока не превратился в жуткое завораживающее пение, от которого у меня по спине пробежал холодок. Тяжелые шаги эхом разнеслись по коридору, приближаясь, словно раскаты грома. Я почувствовала чье-то присутствие перед камерой и увидела, что на меня пристально смотрела фигура в капюшоне. Его глаза радостно блеснули в тенях, и он спросил скрипучим голосом:

– Ты готова уйти?

Я машинально попятилась, не поверив предложению незнакомца – слишком хорошему, чтобы быть правдой.

– Не бойся, – нежно сказал он, словно учуяв мой страх. Мужчина протянул руку и открыл дверь. Хитрая улыбка мелькнула на его лице. – Я защищу тебя от всего, что встретится на нашем пути.

Неумолимый лязг моих цепей о зазубренные камни наполнил комнату. Я поплелась вперед, царапая босые ноги о холодный липкий пол подземелья.

Ужас пронзил меня, когда я увидела его лицо, скрытое тенью капюшона. В нем было что-то потустороннее – что-то древнее и темное, что пробрало меня до костей.

Но у меня не было выбора. Я никогда не преклонюсь перед стражем башни и не позволю себе вечно гнить в этой тюрьме.

Хрипло вдохнув и пытаясь игнорировать разум, который шепотом умолял меня бежать, я решительно расправила плечи и шагнула во тьму.

34. Филлип

Туннель позади нас, по которому мы проскользнули в логово Харона, теперь был перекрыт – обрушился во время ожесточенной битвы. Нам оставалось лишь идти в неизвестность, пересечь темный клубок тоннелей в поисках другого выхода.

Путь впереди казался бесконечным извилистым лабиринтом, из которого не было надежды выбраться. Но я отказывался поддаваться отчаянию. С Элоиз, безвольно обмякшей в моих руках, я делал один неуверенный шаг за другим. Сдаться я не мог: не теперь, когда ее жизнь и наши поиски висели на волоске.

Мои шаги эхом отдавались в пустынной пещере, и им вторил лишь шепот древних камней. В удушающей темноте было легко поддаться сомнениям и страху. Но я цеплялся за надежду, зная, что вместе с Элоиз мы сможем выдержать даже это.

Тени окутывали нас, пока мы пробирались через глубины Подземного царства. Это про́клятое место хотело сокрушить наш дух, похоронить всякую надежду. Но я поклялся идти вперед, выбраться из этой бездны обратно на свет.

Я не остановлюсь, пока Элоиз не будет в безопасности, пока наши судьбы снова не окажутся в наших руках. Тьма окружила нас, но она не одержит верх.

Элоиз слабо пошевелилась в моей хватке, поморщившись от боли. Ее кожа была мертвенно-бледной, липкой на ощупь. С каждым вымученным вздохом алая жидкость вновь сочилась из рваной раны сквозь ее тунику. Я сжимал ее хрупкое тело, и горячая кровь пропитала мою одежду.

Паника угрожала задушить меня, но я подавил ее. Я должен был остаться спокойным и уверенным ради Элоиз.

– Не бросай меня, Элоиз, – взмолился я бескровными губами. – Мы пожертвовали слишком многим, чтобы дать слабину. – Взгляд моих широко раскрытых глаз отчаянно осматривал тени в поисках любого пути к спасению. – Просто будь со мной…

Но мои мольбы остались неуслышанными: голова девушки безвольно упала мне на грудь. Однако слабое дыхание доказывало, что она все еще цеплялась за жизнь. А вместе с жизнью была и надежда.

– Я отнесу тебя в обитель нимфы, – пообещал я в безмолвной пещере. – Минта исцелит тебя. Я уверен.

Мы забрались так далеко, проявили столько мужества не для того, чтобы потерпеть поражение сейчас. Собрав остатки сил, я заставлял свои ноющие ноги идти вперед, отказываясь подвести Элоиз.

Казалось, извилистые туннели смеялись над нашими попытками выжить. Тени корчились в чудовищных формах, преграждая нам путь. Мерцание кристаллов было слишком тусклым и лишь искажало темноту странными видениями.

Дыхание Элоиз становилось все более прерывистым, и каждый вдох пронзал мое сердце. Но я старательно шел вперед, отчаянно пытаясь разжать ледяные когти смерти, которые вцепились в нее.

В момент, когда надежда почти угасла, я мельком увидел его – тусклый луч лунного света, пронзающий мрак впереди. Меня вновь охватило волнение. Мы были так близко.

– Видишь этот свет, Элоиз? – яростно прошептал я в ее пепельное лицо. – Это выход. Будь со мной. Мы почти пришли.

Полоса лунного света впереди все увеличивалась, пока наконец мы не вышли на свежий воздух и тепло сумерек не прогнало сырой холод пещеры. Элоиз до сих пор не очнулась, и страх обрушился на меня, как гильотина.

Я притянул ее к себе.

– Мы выберемся отсюда, – я был полон решимости. – Верь, моя дорогая. Мы победим. Обещаю, когда все закончится, мы устроим пир на борту «Дыхания дракона». Только ты и я, пьяные от «Кровавой Луны». – Я фыркнул. – Мы сыграем на твоей дурацкой лире, и ты споешь свои любимые песни… «Огни Преисподней» я спою сам! – Я коротко рассмеялся, и на глаза навернулись слезы.

– Не… утруждайся, – простонала Элоиз. – Ты и петь-то… не умеешь. – Когда наконец ее светлые ресницы задрожали, меня захлестнула радость, до боли внезапная и острая.

Переполненный эмоциями, я дрожащими пальцами убрал спутанные волосы с ее покрытого синяками лица.

– Я думал, что потерял тебя.

Потрескавшиеся губы растянулись в намеке на кривую улыбку.

– Пока нет… – прохрипела девушка. – …Меня не так просто убить…

Я издал отрывистый смешок, больше напоминавший всхлип.

– Отдыхай, моя грозная воительница. Ты это заслужила.

Элоиз вздохнула и снова закрыла глаза, чудовищная усталасть навалилась на нее. Но ее грудь поднималась и опускалась в ровном ритме. Каждый вдох был маленьким чудом.

Когда она слабо прижалась ко мне, я притянул ее к себе, с бесконечной нежностью погладил по волосам и прошептал:

– Я с тобой.

Я пробирался сквозь мрак. Кровавая полная луна освещала путь, и моя драгоценная ноша была в безопасности в моих объятиях. Теперь тени не могли добраться до нас.

35. Красавица

Стук собственного сердца грохотал у меня в ушах, пока я кралась по темному коридору подземелья, не отставая от закутанной в плащ фигуры незнакомца. После дней почти абсолютного голода я ослабла, и у меня кружилась голова, но решимость придавала сил. Теперь мы были так близко: выход находился совсем рядом, нужно было лишь продержаться еще немного.

Я заставляла себя идти, не сводя глаз с фигуры в капюшоне. Кем был этот таинственный благодетель, который знал выход, и зачем ему рисковать ради меня? Но эти вопросы мало что значили, если они вели к свободе.

Свобода. Страх скрутил меня изнутри, смешавшись с радостью. Если план незнакомца удастся, я смогу освободиться от ужасного плена и жестокости своего тюремщика. Больше не услышу издевательского смеха, который эхом отдавался за стенами моей камеры каждый раз, когда затихали его шаги.